Трещит и ломается февральский лёд Амурского залива. Грохочет, сотрясаясь под таким напором, обшивка "Академика Ширшова". Мы движемся к нефтебазе, где в ближайшее время судно примет на борт необходимый запас топлива. А ещё пару дней спустя сможем, наконец, выйти в рейс. Наше длительное ожидание начала плавания подходит к концу. Унынье прочь, скорей в шторма, под палящее солнце тропиков или, как говорят - на волю, в пампасы - подразумевая океанские просторы. Из-за большой толщины льда в проливе нам пришлось огибать остров Русский. И это первое путешествие, как пролог к будущему плаванию, отняло немало времени. Но мы только рады тому. Для нас, засидевшихся на судне у причальной стенки ДВНИГМИ, такая смена обстановки как нельзя кстати. Мы на палубе, такое событие нельзя пропустить. Как знать, придётся ли ещё нам когда-либо торить путь во льдах…
В этот раз с реалиями предстоящего рейса оказалось не всё так гладко. 15 января 1980 года из нашего заснеженного сибирского города Томска по уже хорошо обкатанному маршруту мы прибыли во Владивосток. Предстоял относительно короткий марш-бросок к берегам Новой Зеландии, только и всего. Ничто не предвещало осложнений. Но шли дни, а рейс откладывался на всё более поздние сроки. Причина тому - отсутствие солярки. Наконец становится известно, что в перспективе - объединение нашего в конец просроченного рейса с последующим в один. Так оно и случится, но пока такая новость вносит сумятицу в настрой и рабочие планы. Да и вообще, как теперь к этому относиться. С точки зрения географии, а нам теперь предстояло познакомиться с двумя океанами, это большой плюс, да и меркантильные интересы не на последнем месте. Но вот с теми, кто остался дома, теперь надо объясняться - мы так не договаривались. Но и такой обновлённый рейс запоздал на долгое время. Лишь спустя месяц утомительного пребывания в зимнем Владивостоке нам удалось выйти в море.
Состав нашего отряда в сравнении с прошлым походом заметно пополнел. Кроме нас, участвовавших в 22-м рейсе (Лопатин Алексей, Бабушкин Лев, Вальнер Артём, Луков Сергей, Бондаренко Валерий), в этот раз прибавились Капарулин Сергей, Лукьянов Сергей, Вернигоров Николай, Серебренников Леонид и Авраменко Юра. Коллектив получился сборным, теперь в нём представители не только лаборатории РТС, но и других кафедр института (ТИАСУР, Томск). Но ещё больше привезено аппаратуры, её набралось почти на целый грузовик. Сейчас уже просто не могу представить, каким образом нам удалось всё это разместить в лаборатории.
Дни на стоянке проходят в уже привычной для нас подготовительной суете, это подключение и настройка аппаратуры. Каждый занят своим делом. Голова "Чебурашки" - шар на гиростабилизированной платформе обвешивается дополнительными "украшениями" из разряда антенн. И тут без сварки не обойтись. Но теперь у нас свой специалист по сварочным работам - это Леонид Серебренников, он же по совместительству кандидат технических наук. Подобные приоритеты характерны для экспедиционных условий, и в этом нет ничего особенного. Быть на "ты" с грузовым автомобилем, реанимировать дизель-генератор, в конце концов, приготовить завтрак, обед и ужин для всего отряда - вот далеко не полный перечень вторых, а во многих случаях первых специальностей в Проблемной лаборатории РТС, занимающейся радиофизическими исследованиями.
Работаем на палубе в холод, и наша зимняя униформа - это фуфайки, шапки и что попадётся под руку в лаборатории. Всем необходимым из дома не напасёшься. Бывает, что в такие моменты в нас трудно признать представителей науки. И сегодня вахтенный помощник, ещё толком не знающий меня в лицо, с суровым видом вдруг потребовал объяснить, кто я такой и что делаю на судне! Секундное замешательство, пытаюсь найти доказательства своей причастности к общему делу. Ну, в общем, томичи мы, что тут ещё скажешь! Разве на нас это не написано!
Первое путешествие приносит и первые проблемы. Тряска судна в такой ледовой обстановке сводит на нет все усилия специалистов с кафедры СВЧ и КР Серебренникова и Вернигорова. Их акустооптический анализатор радиосигналов, с таким трудом доставленный сюда и настроенный на судне, отказывается работать в подобных условиях. В глазах его создателей разочарование, а на вопрос "так будет всегда?" следует успокаивающее - ну что вы, во всяком случае, на экваторе всё будет хорошо.
В этот раз мы с Сергеем Луковым с самого начала поселяемся в уже знакомом нам носовом очкуре. Кажется, по-другому уже и быть не может. Как и в прошлом рейсе, наша каюта опять вторая от носа судна, но уже по правому борту. А моя прописка на втором ярусе спальной обители становится уже постоянной. Обстановка привычна, разве что теперь дверь злополучной климацентрали стала ещё ближе. И как не повезло нашим соседкам москвичкам из первой каюты - они как раз напротив гудящего монстра. Но всё это случится несколько позже. Сейчас же на стоянке очкур пустынен и тих. Остальные наши коллеги, облачённые в более высокие должности и звания, расселились палубой выше. Мы очень быстро вписываемся в ещё незабытый режим жизни на судне, и всё идёт своим чередом. Есть и изменения: так, в кают-компании обнова - импортный телевизор, надо думать, для просмотра программ во время заходов в иностранные порты. Такова ли была цель на самом деле, затрудняюсь ответить. В рейсе мне ни разу не довелось видеть его работающим. Сейчас он включён, но качество изображения оставляет желать лучшего. Сопки, окружающие бухту Золотой Рог, являются отличными отражателями сигналов метрового диапазона, отчего картинка на экране двоит и троит. Рядом с телевизором довесок - измерительный высокочастотный генератор (это техническое усовершенствование произошло чуть позже и не без нашего участия). С его помощью производится дополнительное преобразование частоты в канале звука. Иначе в нашей стране такой телевизор способен демонстрировать только немое кино. Сегодня такое может показаться странным, но в то время эра телевизионных приёмников зарубежного производства в нашей стране ещё только зарождалась.
Мы оказались во Владивостоке не в лучшее время года, и зима вносит коррективы в нашу жизнь. Сырая ветреная погода даже при небольшом морозе создаёт ощущение злобного холода. Нельзя сказать, что климат в нашем Томске отличается сухостью, но он не может сравниться с климатом приморским. Мёрзну, отчего даже редкие прогулки по городу скоротечны и не дают желаемого результата. Особенно холод донимает в поездках на водном трамвае. Но вот когда случаются оттепели до нулевых температур и выше, тогда вдруг средь зимы приходит весна. Подобное зимой случается и у нас в Сибири, но то всего лишь оттепели, а здесь солнце греет по-весеннему, тает снег и как легко дышится на таком воздухе!
Ближе к началу рейса очкур пополняется своими постоянными обитателями, и жизнь в нём оживает. В каютах по левому борту - уже знакомые для нас Серёжа Бойко и Коля Лебедев, Саша Лосуков и Витя Кравцов, а ещё командировочные из Ленинграда. Я был очень рад, что и в этот раз мы с Виктором оказались в одном рейсе. Его советы, как моряка со стажем, и опека в сложных обстоятельствах оказались весьма кстати. Нашими соседями становятся Вова Сонин из "науки" и Юра Авраменко - наш коллега из Владивостока, он зачислен в наш отряд. Мы одного возраста, поэтому общие посиделки по вечерам в свободное от работы время становятся обычным делом. Далее Миша Батхан и Толя Красников. Кто-то их назвал пахарями моря, очевидно, за их солидный, несмотря на ещё молодой возраст, морской стаж. А спустя год или два Миша вдруг неожиданно появится в стенах нашей лаборатории в Томске. Была ли на то объективная причина или просто сыграла свою роль страсть к путешествиям, но этот факт вызвал в нашей среде бурю восторгов. Чем не обмен делегациями. И наши города пусть и неофициально становятся побратимами. Вполне возможно, Миша был одним из тех студентов-заочников, что посещают Томск на время сессии, этого мне не помнится. Но на судне таковым он был далеко не в единственном числе, поскольку нам, ещё не забывшим институтскую программу, по просьбам страждущих пришлось подключаться к решению задачек по физике и математике. Во всяком случае, это позволило скоротать время в рейсе.
И, наконец, в последней и самой большой каюте - Оксана и Галя. Кажется, они относились к техническому персоналу. Собственно сейчас мы с Сергеем занимаем каюту, которая была в прошлом рейсе в их распоряжении, отчего в первое время случаются забавные ситуации. Так, на вторые или третьи сутки плавания мы были вдруг разбужены против обыкновенного в 5 часов утра. Однако нам не надо было ни наводить лоск в коридорах, ни заниматься прочими не свойственными нам делами, да и график наших вахт был совсем иным. Можно представить недоумение вахтенного матроса. Ведь мы и в самом деле, едва продрав глаза в темноте каюты, подумали, что нас будит (чего ради?) кто-то из наших. Может, мы проспали вахту? Но ещё ночь! А в таких случаях выражения, как правило, не выбирают. Нелишне сказать, что Сергей Луков, Сергей Капарулин и я одногруппники по институту и знаем друг друга ещё с абитуриентских времён, а потому привыкли общаться между собой по простому. Впрочем, недоразумение тотчас выяснилось, обратившись в смешную историю, которая вспоминалась и развлекала нас в последующие дни.
Пока же я получаю в торжественной обстановке от бывших жительниц нашей каюты неработающий магнитофон. Аппарат отечественный, ещё даже и ламповый. Отыскать неисправность и сделать ремонт оказалось совсем несложным делом. И теперь по вечерам до самого начала рейса арендованный таким образом магнитофон исправно развлекает нас имеющейся на нём единственной катушкой ленты. Определённо, на стыке 70-80-х годов от АББы никуда не деться. И уже не счесть, сколько раз на километрах протянутой плёнки "…школьница поцеловала учителя…", но до сих пор эта песенка преследует меня, напоминая о зимнем Владивостоке. Хотя, если бы это была запись не менее, а может быть более популярного в то время Бони М, то тогда мне пришлось бы написать, что "…никуда не деться от Бони М". И это тоже было бы справедливо. На музыкальных развалах Сингапура количество записей на компакт-кассетах этих исполнителей в различных сочетаниях порой вызывало изумление. И у новичков, впервые увидевших всё это, в буквальном смысле разбегались глаза. Казалось, музыканты создают новые хиты едва ли не каждую неделю. Отличный маркетинговый ход. Кто по своей неопытности не попадался на эту удочку!
Вот уж закончился и январь, побежали дни короткого февраля. Длительное ожидание рейса и неопределённость даже ближайшего будущего, понятно, не способствует поднятию настроения, и это ещё мягко сказано. Воспоминания об этом периоде сумбурны и отрывочны. Редкие путешествия по вечернему городу в сопровождении наших новых и старых товарищей, кино и даже ресторан (кажется, это было единожды). О таджикском цирке на судне и деликатесах из местного "Океана" я уже упоминал в прошлом рассказе. Раз или два в ночи меня посещают кошмары - рейс близок к завершению, на горизонте виден уже Владивосток, но к своему ужасу вдруг понимаю, что забыл купить обещанные подарки. Что делать! На мгновение приходит ощущение душевной тоски от безысходности, пусть бы это было сном! Так и есть - просыпаюсь среди ночи в холодном поту. Спустя секунды в тиши и кромешной темноте понимаю, что мы ещё в Золотом Роге и даже ещё не сдвинулись с места. Вздох облегчения - счастье, наверное, бывает и таким! Пройдёт ещё немало времени, когда в первом же увольнении в Сингапуре, от греха подальше, приобретаю всё что нужно и затем уже сплю спокойно.
На закачку топлива из терминала на пустынном берегу Амурского залива уходит двое суток. Сюда почему-то привозят и ящики с сухим вином (тропический рацион). И нам приходится носить их на своих плечах по понтонным мосткам, соединяющим швартовую палубу с берегом. Расстояние велико, и к концу работы плечи ноют от острых рёбер ящиков, а натруженные ноги требуют отдыха. Параллельно мосткам тянутся трубопроводы, день и ночь напролёт они вибрируют и гудят без передышки, перекачивая в бездонные недра "Ширшова" тонны солярки.
Наконец возвращаемся тем же путём в обход Русского острова, но уже в бухту Патрокл для погрузки метеоракет, и там, у стенки находимся уже до самого отплытия. Пишу - тем же путём, хотя в этом есть доля условности. К сожалению, я так и не мог освоиться с витиеватой географией Владивостока, с его многочисленными островами, бухтами и проливами. Основное время всё же приходится проводить в лаборатории, из окошка которой виден лишь небольшой кусочек водного пространства, а потому движение судна воспринимается в большей степени абстрактно. По окончании рейса, уже в домашней обстановке путешествие по карте Владивостока решило все вопросы. А в следующий свой приезд, который состоялся в летнее время, я вдоволь насмотрелся на панораму города, вернее, на ту её часть, которая видна с одной из сопок, что обрамляют бухту Золотой рог.
Наконец наступает такой долгожданный день - 12 февраля. Как и в прошлый раз, отплытие назначено на позднее время. Уходить в рейс ночью уже вошло в привычку, и кажется, что по-другому и не бывает. Днём же отправляюсь на автобусе в город по своим делам. Дни февральские коротки, возвращаюсь тем же путём, но уже затемно. Не очень приятный момент - на КПП всех пассажиров автобуса высаживают, и мы в служебном помещении какое-то время ожидаем своей участи. Чуть тревожно на душе, однако присутствие других ширшовцев да ещё с провожающими действует успокаивающе. Здесь же на ходу знакомлюсь с товарищем по "несчастью", матросом - новобранцем с нашего судна. Вначале, признаться, немало смутило его предложение уйти от пограничников, говоря языком нашего времени, в стиле Рэмбо. Понятно, что это шутка и возможно обусловленная сегодняшними проводами. Но не бывает дыма без огня. Как оказалось, мой новоиспечённый товарищ только что отслужил в ВМФ и готов был применить свои навыки на практике. Побывав на военном корабле в южных широтах, "заболел" тропиками и вот результат!
Как и следовало ожидать ситуация разрешается благополучно. Тем более что паспорт предусмотрительно оказался у меня в кармане, а список участников рейса, как и полагается - у пограничников. И, тем не менее, нырнув в уютные коридоры родного дома на пути к своей каюте, успеваю поймать на себе вопросительный взгляд попавшегося навстречу нашего шефа Алексея Лопатина.
В этот раз все формальности выхода в рейс и прощание с Владивостоком прошли как-то незаметно. Чем больше людей в отряде, тем больше и суеты, это понимаешь сразу. Время за полночь, моя вахта начнётся только утром, а потому ухожу к себе в каюту, чтоб улечься на отдых. День выдался трудным и прежде всего в психологическом плане. Оно и понятно, ведь впереди многомесячный рейс. Наверное, в такие моменты даже опытные моряки не могут быть совершенно спокойными. Но пока ещё нет полноты ощущения того, что мы уже в пути. Опыт, приобретённый в прошлом рейсе, подсказывает, что это должно произойти только завтра, когда взору предстанет бескрайнее море. И уж как хочется, чтобы это завтра наступило скорее. Но проходит час, другой, а сон так и не идёт. К тому же качка поначалу лёгкая в скорости переходит в хороший шторм, который всё больше усиливается по мере того, как мы всё дальше уходим от родных берегов. А осознание того, что мы всё-таки в рейсе, приходит задолго до рассвета. Дальше - хуже. Катаюсь по койке на своём привычном втором ярусе, вжимаюсь в матрац и тут же почти повисаю в воздухе. Эта первая ночь плавания кажется нескончаемой - незавидное начало.
Утром после завтрака, который в качающейся столовой состоялся через пень колоду, первая вахта. Шторм, состояние ужасное. Теперь в смене нас трое, что немного веселее, мы с Артёмом Вальнером и Юра Авраменко. И сами вахты теперь в три смены, что, несомненно, легче. Более того, со временем мы сделали попытку (по просьбе трудящихся) перейти на вахты продолжительностью не 8, а 6 часов, но такая практика, не помню уж по каким причинам, не прижилась. В этой связи свои обязанности по считыванию координат судна перепоручаю Юре. Он новобранец и к тому же самый молодой среди нас. Но дело даже не в том. Мне так и не удалось избавиться от некоего комплекса (постороннего человека) при каждом появлении в святая-святых, штурманской рубке. А Юра …, ну он хотя бы по профессии моряк.
Сейчас мы по кратчайшему пути направляемся к Сангарскому проливу, разделяющему два больших японских острова, чтобы затем оказаться в Тихом океане.
Шторм продолжается и на следующие сутки. А тут ещё та самая побудка в 5 утра. Короткая перепалка. Из коридора слышен смех и примиряющий голос кого-то из женщин:
- Мы уже и сами проснулись!
Немудрено, думаю, мы разбудили не только их. По случаю вечером того же дня опять в торжественной хоть и качающейся обстановке возвращаю магнитофон хозяйкам в обмен на заверение, что в этот раз в Сингапуре непременно будет приобретён современный японский аппарат. Тем более что количество суток настоящего рейса благоприятствует тому. Но так ли случилось на самом деле - уж и не припомню.
Однако и в такой шторм платформа с шаром, несущим на себе все наши антенны, успешно делает своё дело. На первый взгляд, может показаться, что шарик качается и рыскает ничуть не меньше судна. Но все эти его движения всего лишь компенсируют действие штормовой волны. И там, в шаре качка ощутима в наименьшей степени. Но сейчас попробуй попади туда! В такой шторм это сложно сделать, даже если того потребуют рабочие обстоятельства. Увы, сектор рабочих углов ограничен, и в критических случаях требуется вмешательство оператора, а потому приходится быть вдвойне внимательным к работе системы слежения.
С нетерпением отмеряю на карте оставшиеся километры до спасительного пролива. Наконец, в сумерках становится едва заметной береговая линия, а волнение постепенно уменьшается. Здесь мы избавлены от качки, и моё самочувствие становится лучше. Справа и слева японские берега - острова Хонсю и Хоккайдо.
В этот раз мы подготовились лучше, и у нас в лаборатории на столе малогабаритный телевизор "Юность". А голова "Чебурашки" дополнена ещё и широкополосной телевизионной антенной, о чём предусмотрительно позаботился ещё во Владивостоке Артём Вальнер. Нынешний же маршрут позволяет нам наяву познакомиться с телевидением Японии. Телевизор настроен на один из каналов. Качество изображение великолепно (во всяком случае, у меня осталось именно такое впечатление), одно слово - Япония! Ведь, как утверждают в одной известной юмористической программе, на японской видеотехнике даже рябь пустого эфира другая, она более чёткая. На экране представление - шоу. Для нас ещё не привычна вторая часть словосочетания, но тем не менее. Студия оформлена в японских традициях. Диалог ведут женщина в кимоно, сидящая на циновке, и мужчина. Женщина запомнилась больше, и не только своим нарядом. Её речь пересыпана звучными - "Хай"! Их много, они акцентированы по-восточному и режут слух. Ничего не понимаем, но постепенно догадываемся, что они нечто утвердительное, сродни нашему "Да". Шоу длится почти всё то время, что мы находимся в зоне уверенного приёма сигнала. И неизменное "Хай" в высокой тональности, произнесённое несчётное число раз, клином вбивается в наши головы. Периодически шоу прерывается рекламой. Собственно, мы ещё даже и не осознаём, что это реклама, просто интересно. И здесь больше любопытства, чем сегодняшнего раздражения. Хочется, чтобы путешествие по проливу длилось как можно дольше, но всему своё время. Жаль, нам так и не удалось узнать, чем закончилось представление в студии. Но у нас ещё всё впереди.
Это удивительно, но Тихий океан встречает нас относительным спокойствием, тем самым в очередной раз оправдывая своё название. Кажется, шторм, бушевавший в замкнутой акватории Японского моря, здесь попросту оказался умиротворённым гигантским пространством океана. И к слову сказать, после штормовой погоды первых дней с чем-то похожим мы повстречались лишь в конце нашего путешествия на "ревущих сороковых".
Наверное, нет ничего более утомительного, чем плавание в пустынном океане по меридиану от северных широт к южным и затем в обратном направлении. Когда даже отметки маршрута на карте запрограммированы на многие дни и недели вперёд. После того, как мы покинули Сангарский пролив, всё именно так и происходит. Дойдя до 170 меридиана, "Академик Ширшов" поворачивает строго на юг, и теперь нам предстоит движение по прямой с кратковременными остановками на станциях вплоть до берегов Новой Зеландии. Утомительность монотонного прямолинейного движения проявилась уже в самое ближайшее время, когда мы, собравшись на корме в обеденный перерыв, вдруг ни с того ни с сего приступили к обсуждению нашего возвращения по маршруту Владивосток - Томск. А именно, можно ли его проделать на поезде (вот навязчивая идея!). За что тотчас же получили внушение от главного (Алексей Лопатин) за разложение морально-волевого настроя коллектива в только что начавшемся рейсе. Что ж, остаётся только созерцать безбрежный океан. Но в отличие от прошлого рейса, больше морского, чем океанского, когда можно было хоть иногда наблюдать побережье, сейчас океан пустынен. Таким он был вчера, таким он будет завтра. И лишь в один из вечеров перед самым закатом мы увидели вдали неподвижное судно. Судя по его свинцовому окрасу и зловеще-высотным надстройкам, это был военный корабль. Но на таком расстоянии определить его принадлежность было трудно. Ясно было только одно, что это не "наши".
Как бы то ни было, но отдельные моменты всё же привносят разнообразие в нашу жизнь. Как раз в эти дни проходит зимняя Олимпиада в Лэйк Плэсиде. Меня, как спортивного болельщика, естественно, огорчает, что приходится пропускать такой праздник, но что делать - издержки морской жизни. Немного помогают наши радисты - наиболее важные результаты вывешиваются ими на доске объявлений. В финальном турнире хоккеистов, как гром среди ясного неба: США - СССР 4:3 и прощай олимпийское золото! В это невозможно поверить, хочется думать, что по возвращению домой ошибка выясниться и всё станет на свои места. Но нет, подтверждение приходит и из других источников. Это трагедия! Тем более что никогда ранее американская команда не создавала для нас каких-либо проблем.
Так или иначе, время неумолимо подвигало нас к первому весеннему месяцу, а "Академик Ширшов" с той же неумолимостью приближался к экватору. С каждым днём становилось всё теплее, а волнение океана всё меньше. Экватор по обыкновению встречает нас полным штилем и солнечным пеклом. Праздник Нептуна - ожидаемое событие. Всё традиционно - и купель на швартовой палубе, и прибытие Нептуна со свитой, и костюмы действующих лиц. Я как обладатель охранной грамоты в числе зрителей наблюдаю с высоты второго этажа (прогулочной палубы) за обрядом крещения новичков - в основном это прикомандированные. Представление происходит по традиционному и хорошо известному морякам сценарию, ни прибавить, ни убавить. Впрочем, в этот раз, должно быть, черти вволю отвели душу. Ведь одно дело ломать неуступчивых мужиков, другое - измываться над визжащими женщинами, к тому же симпатичными блондинками. Но в финале один из чертей (будь он неладен!) вдруг начинает поливать зрителей из брандспойта. Хотя почему вдруг! Как оказалось, и такое купание входит в стандартный набор. Мощная струя морской воды накрывает не только нас, но и наши фотоаппараты. Этим всё и заканчивается. Срочно спускаюсь в лабораторию - пинцет, тампон, спирт. Увы, сто - процентный результат так и не был достигнут. Отдельные отметки купания остаются с моим "Зенитом" на всю его оставшуюся жизнь. В довершение ко всему уже дома была испорчена и фотоплёнка, отчего пропали, пожалуй, одни из самых интересных снимков, касающихся жизни на судне. По завершении праздника мы уже никуда не торопимся. Здесь совместно с другими судами нам предстоит работать целую неделю.
Наконец и экватор остаётся позади. Мне ещё не приходилось бывать в южных широтах, но пока ничего необычного. Тот же океан и тот же цвет воды, небольшое волнение. Разве что только после захода солнца звёздная карта становится иной. На нашем пути, как это следует по карте, Соломоновы острова. Название говорит о многом, вспоминаю прочитанное о них в приключенческой литературе - дикари, людоедство… Воображение начинает рисовать картину кораблекрушения и высадку команды на один из островов.… А всё же интересно, как обстоит дело с каннибализмом в настоящее время? Островов множество, больших и малых, и они разбросаны на большой площади. Увидеть бы их хоть одним глазком. Однако проходит час, другой, вечереет, но, вопреки ожиданиям, в поле зрения ни клочка суши - только пустынный океан. Может, так оно и к лучшему.
И опять смена климата, но уже в обратном порядке. День ото дня становится всё прохладнее, а ветер жёстче, хотя штормовой погоды нет и в помине. Не могу припомнить, на какой широте появились альбатросы. Они следуют за нашим судном, паря по определённой траектории. Это почти прямоугольные зигзаги - то, что обычно называют меандром. При этом гигантские птицы пользуются завихрениями воздуха, что образуются за кормой быстро идущего судна. Такая хитрость позволяет им, практически не затрачивая усилий, держаться в воздушном потоке в течение длительного времени. Рассказывают, что похожим приёмом - "катанием на хвосте" иногда пользуются и дельфины, пользуясь при этом поднятой волной от винтов судна. Но мне такого видеть не приходилось.
В определённые часы наша буфетчица опустошает за корму ведро с остатками пищи, и тогда стая дружно плюхается на воду, устраивая очередной обед. Похоже, их вовсе не волнует то, что мы быстро уходим вперёд, исчезая из поля зрения. Спустя какое-то время альбатросы легко настигают судно, и преследование продолжается. Иногда наиболее смелые птицы зависают прямо над палубой. Их размеры поражают! Можно бесконечно восторгаться природой. Каким образом такая масса способна безо всяких движений на распростёртых крыльях парить в воздухе, не отставая от судна! При этом альбатрос, бесстрашно вертя головой, созерцает палубу, надстройки, людей. Возможно, это просто избыток воздушной тяги заносит птицу сюда по инерции. И становится немного не по себе только от одной мысли, что такому гиганту (размах крыльев бывает более четырёх метров) вполне по силам приподнять в воздух даже человека. Впрочем, о злоупотреблениях такого рода слышать никогда не приходилось. Альбатросы преследуют нас на протяжении большей части пути и затем исчезают также внезапно, как и появились. В будущем на тех же широтах, но в Индийском океане альбатросов мы уже не видели. Отчего сложилось впечатление, что обитают они исключительно в этой части мирового океана. Но на самом деле это не так.
Всё ближе архипелаг Новая Зеландия, но прежде Тасманово море. Здесь не задолго до прихода в порт Веллингтон наступает день моего рождения. Несколькими днями раньше мы уже отметили такую же дату Леониду Серебренникову, ну а теперь мой черёд. Оказывается, и такая каюта как наша способна вместить с десяток гостей. Размещаемся очень плотно, всё предельно просто, по-походному. Что-то из съестного взято в буфете у артельщика, посуда из столовой, ну а что касается остального, то здесь, как говорится, у нас с собой было. Принимаю из рук Коли Вернигорова гранитную статуэтку с комсомольской тематикой и дарственной надписью. А от случайно зашедшего на шум Саши Лосукова - чёртика, выполненного им самим из медицинской силиконовой трубки. Как водится в таких случаях, общее поздравительное направление вскоре распадается на разговоры "за жизнь". И тут вдруг выясняется, что в нашей семье есть ещё и мой брат. Тут же счастливые отцы, обладатели дочерей пытаются выявить у меня секреты другого, возможно ещё большего - сыновнего счастья. То есть, не было ли чего особенного в быту нашем, предвещавшего такой результат. Но я только улыбаюсь, не знаю, что сказать - никогда не задумывался над этим.
В иных условиях наши посиделки затянулись бы на более длительное время, но нынешние обстоятельства диктуют свои условия, и спустя примерно час каюта пустеет. Мою посуду, утром верну на камбуз. И опять обращаю внимание на чайные ложечки с рисунком в виде стремительно бегущего по волнам парусника. На суше никогда таких гравюр не видел. Очевидно, партия изготовлена на заказ и, несомненно, является раритетом. А вот в поездах …? Но так и не могу вспомнить, что изображено на поездных сервизах, наверное, "МПС" какой-нибудь!
10 марта, наконец, долгожданная встреча с Новой Зеландией. Холмистое побережье острова представляется нашему взору ранним утром.
Прохладно и резкий порывистый ветер, синева прибрежных вод с белыми барашками на гребнях волн. На небольшом удалении за нами следует катер.
Сейчас уже не могу сказать, были ли это пограничники или таможенники. Вполне возможно, что это была природоохранная служба, поскольку мы получили
строгое предупреждение, чтобы ничего не выпало за борт, иначе будут проблемы. Как выясняется, новозеландцы довольно щепетильно относятся к чистоте
и порядку в своей по нашим меркам миниатюрной стране. Входим в пролив Кука и чуть погодя попадаем в удобную бухту северного острова, на берегах
которой и раскинулся Веллингтон - столица страны. Наверное, в своё время эту тихую заводь обнаружил и капитан Кук. Неужели нам придётся сойти на
берег, по которому в далёком прошлом ступала нога знаменитого англичанина - первооткрывателя новых земель на просторах Тихого океана! Поистине,
есть от чего трепетать.
Продолжение:
2. Новая Зеландия, Веллингтон
3. Индийский океан, заход на остров Маврикий.
